Активное строительство новых объектов в Астане, реконструкция зданий, снос заборов и обустройство пешеходных зон в Алматы вызывают бурные дискуссии и нередко возмущения и критику общественности. Ответственные лица стараются разъяснять происходящие изменения в мегаполисах. Но, к сожалению, происходит это зачастую постфактум.

«Крыша» решила поговорить о последних громких событиях, происходящих в двух столицах и непосредственно связанных со зданиями, архитектурой и городским планированием с президентом Союза архитекторов Казахстана, автором монумента «Байтерек» (Астана), жилого района Алмалы, станции метро «Жибек жолы», ТЦ Silk Way (Алматы) и сотен других объектов в Казахстане и за рубежом Акмурзой Рустембековым.

— Акмурза Исаевич, вы уже посетили ЭКСПО?
— Честно скажу, ещё нет. Но вскоре собираюсь поехать туда с внуками на несколько дней. На выставке есть что посмотреть.

— Но вы знакомы с проектами павильонов?
— Конечно, я в курсе всех стадий проектирования и строительства. Помню, тогда был огромный конкурс на символ павильона Казахстана. Участвовали отечественные и зарубежные архитекторы. В итоге выбрали 10 финалистов. С точки зрения архитектуры стояла грандиозная задача — создать уникальное архитектурное произведение, самый знаковый комплекс Астаны. В результате была выбрана сфера.

 

— В своё время Эйфелева башня, построенная к выставке 1889 года, стала символом Парижа. Как думаете, есть ли шансы у Сферы стать новым символом Астаны?
— Шансы есть! Но нужно понимать, что это сложный и длительный процесс. Тут ничего нельзя точно спрогнозировать. Символ должен ассоциироваться не только с городом, но и со страной. Объект крупный, его отлично видно по дороге из аэропорта, чего не скажешь о Байтереке, который сейчас затерялся среди небоскрёбов.

— Один западный журналист сравнил Сферу со Звездой смерти из знаменитой киноэпопеи...
— Мало ли кто там с чем сравнивает. Ассоциации у отдельных людей могут быть какие угодно (смеётся). Знаете, Эйфелева башня тоже много критики перетерпела, как и театр, построенный в виде парусов в Сиднее. Ну и что мы имеем в итоге? Сейчас без них невозможно представить ни Францию, ни Австралию. В классической архитектуре используется несколько простых правильных геометрических фигур: шар, пирамида и куб. Давайте посмотрим правде в глаза: новомодные арт-стили, изогнутые или ломаные линии, перетекающие в сложнейшие формы, со временем они могут вызвать другие ассоциации. А правильные, канонические фигуры не устаревают. Примеров тому в истории множество. Именно поэтому они больше подходят для сооружения монументальных конструкций, претендующих на звание символа города. К примеру, в Байтереке основной фигурой на вершине тоже служит сфера.

— Кстати о Байтереке. Не так давно монумент реконструировали. Вам понравился его внешний вид после проведения работ?
— Я рад, что его обновили, и в целом мне изменения понравились. Конечно, когда я проектировал и строил Байтерек 15 лет назад, о нынешних технологиях разговаривать не приходилось.Тогда применялись самые простые материалы и методы строительства. Единственное, чего я мог добиться, это изогнутые стеклопакеты в одном направлении. Хотя мне хотелось сделать их изогнутыми в две стороны, чтобы получился идеальный шар. Другой трудной задачей было поднять 22-метровую сферу на 97-метровую высоту.

Несомненно, после стольких лет нужно было привести всё в порядок, привнести современные новшества, что по факту и было сделано. Делать капитальный ремонт власти начали сами. У меня имелось несколько вариантов реконструкции с южнокорейской компанией. Но когда проводили тендер, меня не поставили в известность, так как это сооружение является памятником архитектуры. Хотя стоит признать, что какие-то мои задумки внедрились, правда, уже другими дизайнерами. В итоге получилось неплохо. Единственное, я не был согласен и даже несколько возмущён ночной подсветкой. Сегодня она сделана как у новогодней ёлки! Недавно встречался с автором, он гордится, что это новейшая технология светодиодного освещения. Но, по моему мнению, сегодня подсветку и вовсе можно превратить в световое чудо! В принципе, обновление монумента было необходимо и пошло ему на пользу.

— А если речь идёт о старых советских общественных зданиях? Нередко реконструкция полностью меняет облик объекта. Взять к примеру нашумевший проект реконструкции Национальной библиотеки в Алматы.
— Мир постоянно меняется. Есть в Алматы памятники архитектуры, есть и другие исторические объекты. И к их обновлению нужно подходить очень осторожно, ведь испортить облик города и нарушить ритм здания невероятно легко. За рубежом здания проектируются как минимум два года, обсуждается каждая деталь, прорабатываются все недочёты. У нас же, к сожалению, всё стараются сделать быстро.

Абылай хана — одна из центральных улиц города, концами упирающаяся в железнодорожный вокзал и Национальную библиотеку. Я был решительно против нескольких проектов, в том числе проекта по строительству жилого комплекса на пересечении Абылай хана и Кабанбай батыра (Калинина). Не одобряю я и предлагаемые проекты реконструкции библиотеки. Здание может потерять свой первозданный ритм и самобытность.

Провести ремонт не так-то просто, нужно учитывать сотни нюансов. Например, в советские времена не было тонированных окон, тогда использовали прозрачное витражное стекло. Людям с улицы было видно читательские залы и их посетителей. Идёшь вверх и думаешь: «О, а там умные люди сидят, читают, почему бы и мне не зайти?». Но стоит поставить туда тонированное стекло — и всё — эффект пропадёт. И это я не говорю о безопасности новых стеклопакетов. Во всём мире в сейсмоопасных регионах, взять хоть Токио, хоть Лос-Анджелес, используют стекло толщиной 10–12 мм с системой триплекс. Сейсмонормы во всём мире, кстати, одинаковы. Но для подрядчиков, тем более работающих в массовом строительстве, это порой слишком дорого. О качестве и безопасности таких стёкол говорить не приходится. Плюс к этому при капремонте должны быть правильно подобраны дизайн оконных переплётов, цвета и, самое главное, их оттенки на фасаде. На Западе за любой недочёт или самовольное изменение плана здания при строительстве выписывают огромный штраф и даже доводят до судебного разбирательства. Менять там что-то непосредственно во время возведения можно только с согласия автора. У нас же план перекраивают прямо во время строительства и даже могут не поставить в известность, отчего на выходе получается совсем не то, что было предусмотрено в первоначальном проекте.

Плюс власти ищут тех, кто выполнит работы дешевле всех, объявляя тендер. Но нужно не просто делать тендер на проведение строительства и реконструкции, а смотреть, кто будет разрабатывать проект, чтобы это был профессиональный архитектор с опытом. Тем более когда речь идёт о реконструкции исторических зданий.

— Кстати, раз мы заговорили об Алматы, что вы думаете об идее Яна Гейла о трансформации мегаполиса в город для людей? Приживутся ли у нас европейские решения?
— Идея Гейла достаточно интересная. И я полностью согласен с тем, что люди должны больше ходить пешком в комфортном городе с красивыми парками, скверами и архитектурными ансамблями. Но, извините, Копенгаген 40 лет добивался превращения в пешеходный и велосипедный город! При любых действиях надо понимать менталитет городов, стран, людей. Разница между нами и западными государствами весьма существенна.

Сам часто бываю в Европе, всё ухоженно, удобные скамейки, фонтаны, чистота, везде брусчатка, которая очень красиво оформлена. Но такое могут позволить себе богатые страны. Очень богатые.

Плюс совершенно другой менталитет, для наглядности приведу пример. Если чиновник в Лондоне приедет на велосипеде на работу, горожане сразу подумают: «Демократический человек! Он любит свой город и не хочет его загрязнять, а ещё заботится о здоровье», а не то, что он сделал это для красоты. Мы же, к сожалению, обязательно должны ездить на джипе, даже если это среднего уровня клерк или госслужащий. Вот и вся разница. Нам очень трудно отказаться от привычного мышления, но, несомненно, некоторые перемены уже произошли, и горожане потихоньку начинают к ним привыкать. К примеру, я сам с появлением выделенных полос для общественного транспорта пересел с машины на троллейбус, и ничуть не жалею. Быстро, удобно и не надо искать место для парковки. Сопротивление к переменам было всегда, даже когда поднимался вопрос об отдаче первых этажей под магазины и кафе на центральных улицах города. Тогда все говорили: «Да кому это надо?» А теперь ничего, гуляют, сидят за столиками, пьют кофе.

Однако согласен я не со всеми новшествами. К примеру, демонтаж литой чугунной ограды в парке 28 гвардейцев-панфиловцев считаю поспешным решением. Она довольно эстетично смотрится и является историей города. Знаю, в Европе заборов нет. Но европейцы понимают, если перед парком есть живая изгородь или газон, идти по нему не надо. Наши люди, к сожалению, пока до этого не дошли. Для трансформации сознания нужно ещё как минимум 10 или 20 лет. Также, на мой взгляд, должны быть огорожены детские сады и школы. Единственное — заборы должны быть красивыми с единым дизайном.

— А что скажете про реконструкцию улиц? Вместо асфальта у нас вскоре появятся тротуары из брусчатки.
— Брусчатка брусчатке рознь. Настоящая тротуарная плитка должна быть высококачественной, устойчивой к атмосферным влияниям и внешним воздействиям, в важных местах — из естественного камня. Но мы же знаем, как она у нас делается и каковы её цены, это ведь госзаказ. Когда утверждается бюджет и идёт государственная экспертиза, всё обрезается, применяется ресурсный метод. Но найти дешёвую и качественную плитку практически невозможно.

Но при этом считаю, что обновлять город и менять общественные пространства нужно, но с поправкой на наши реалии. Может, это будут не самые лучшие мировые архитектурные решения, но в любом случае шаг вперёд.

— А что бы вы изменили во внешнем облике города, если была бы такая возможность?
— Сделал бы единый дизайн для всех основных улиц, определил бы, какого цвета должны быть скатные крыши, фасады, фонари, оконные рамы и т. п. Сейчас этого нет, и улицы выглядят разношёрстными. У любого здания есть владелец, который видит его по-своему. Но нельзя позволять использовать те цвета и формы, которые они хотят. Иначе город потеряет эстетику. Сейчас новостройки очень отличаются друг от друга, что портит впечатление от города.

Единые правила должны быть законодательно оформлены, к примеру, маслихатом. А управление архитектуры и градостроительства и управление государственного архитектурно-строительного контроля г. Алматы должны выдавать разрешения на строительство и проверять проект на соответствие утверждённым пунктам.

— Над какими проектами вы работаете сейчас?
— В последнее время у меня было несколько проектов. К примеру, сейчас разрабатываю проект драматического театра в Талдыкоргане.

Кстати, ранее я также работал над некоторыми объектами в этом городе, к примеру делал набережную. Здесь, кстати, тоже подумывал над тем, чтобы сделать тротуары из брусчатки, но в итоге меня не устроило её качество. Площадь была более чем 11 га, я разделил её на несколько основных участков: зону отдыха, территорию для любителей активного отдыха со скейт- и роллердромами и сценическую зону, где расположены навесы, тенты и шатры.